Вооружённое противостояние на Волге в 1918 году, как и в целом по России, возникло в результате внутренней и внешней политики, проводимой ленинским режимом. Надо было очень постараться, чтобы довести лояльный к новой власти Чехословацкий корпус до выступления против неё. В результате 13 июня 1918 года возник первый фронт Гражданской войны – Восточный, или Чехословацкий (так его называли «красные»), Волжский (а так – их противники).
Чехословацкий корпус точно выполнял условия трёхстороннего соглашения, подписанного 26 марта 1918 года в Пензе представителями СНК РСФСР, Чехословацкого национального совета в России и Чехо- словацкого корпуса. Об этом говорят «удостоверения», выданные эшелонам корпуса после сдачи оружия в Пензе в конце марта для свободного проезда до Владивостока.
На восток корпус отправился в 63 составах, по 40 вагонов каждый. Первый эшелон вышел 27 марта и месяц спустя прибыл во Владивосток. К маю 1918 года эшелоны чехословаков растянулись по железной дороге на несколько тысяч километров, от Самары и Екатеринбурга до Владивостока. Наиболее крупные группировки корпуса находились в районах Пензы – Сызрани – Самары (8 тыс.), Челябинска – Миасса (8,8 тыс.), Новониколаевска – ст. Тайга (4,5 тыс.), во Владивостоке (около 14 тыс.), а также в районе Петропавловска – Кургана – Омска.
Комиссар Чехословацкого корпуса П. Макса уже 30 марта обращался к председателю Пензенского губернского совета комиссаров В. Кураеву «с покорнейшей просьбой» о «содействии для скорейшего продвижения эшелонов», т. к. этому препятствовали перебои с топливом, паровозами, требования местных советов разоружения эшелонов сверх осуществлённого в Пензе в соответствии с пензенским соглашением.
Напротив, эшелоны немецких и австро-венгерских военнопленных, освобождаемых по Брестскому договору, и по мысли большевиков, несших революцию на запад, двигались навстречу чехам и словакам из Сибири под красными флагами, имея все условия для продвижения (паровозы, вагоны, уголь). В Сибири же и на Урале власть советская оказалась во многом «немецкой». Многие военнопленные из здешних лагерей, чтобы не оказаться на фронте, шли на службу к большевикам.
Нередко на станциях между встречными эшелонами возникали ссоры, драки, причём местные власти занимали позицию, враждебную чехам и словакам. Есть мнение, что в начальный период Гражданской войны в России очень часто русские не участвовали в боях ни с той, ни с другой стороны. Велась же она со стороны «белых» – чехами и словаками, со стороны «красных» – венграми и австрийцами. Одно такое крупное столкновение между подданными Австро-Венгерской империи (в Челябинске 14 мая 1918 года) закончилось арестом местной властью чехов и словаков, с угрозой расстрела. Чехословацкий эшелон взялся за оружие и под угрозой силы освободил своих. Л.Д. Троцкий, член ЦК РКП(б), председатель Высшего военного совета, нарком по военным и морским делам, воспользовался этим и 25 мая приказал: «Все советы обязаны под страхом суровой ответственности разоружить всех чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооружённым на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте, каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый, должен быть выпущен из вагонов и заключён в лагерь для военнопленных. Местные военные комиссары обязаны немедленно выполнить этот приказ <…>». Выбора после этого у корпуса не было. Если «первая группа чехословаков», прибывших в Пензу, – по свидетельству коменданта Пензенского совдепа Бромболе, –«сдали оружие безоговорочно», то 28 мая «переговоры о сдаче» закончились «безрезультатно», а «29 мая – мятеж».
Однако и выступив, корпус не собирался вести борьбу с большевистской властью.
29 мая, захватив без боя Пензу, командующий западной (Пензенской) группой корпуса поручик Станислав Чечек отказался остаться в городе и двинулся на восток. Делегации местных жителей, уговаривавшей чехов остаться в Пензе и обещавшей им поддержку (несмотря на то, что 29–30 мая из Симбирска к Пензе и Сызрани двинулись два батальона сводного Симбирского полка «красных»), он сказал: «Не могу. Это не входит в наши планы. У меня приказ продвигаться вперёд, этот приказ я должен выполнить». Делегациям, посланным Сызранским советом, чехословаки также заявили, что во внутреннюю жизнь города и совета они не вмешиваются. О том же было и в договоре о мирных отношениях – заключённом 30 мая представителями корпуса с исполкомом совета Сызрани. С одной стороны, в нём гарантировалось «полное невмешательство во внутренние дела Совдепов» по пути следования чехословацких отрядов до Владивостока, а с другой – было зафиксировано, что Сызранский исполком «в предотвращение провокационных слухов… реабилитирует их перед Центральными властями и всеми Совдепами и немедленно возбуждает по телеграфу ходатайство о дальнейшем беспрепятственном продвижении всех чехословацких отрядов вплоть до Владивостока».
Таким образом, вопреки версии официальной советской историографии, в течение первых полутора месяцев Средневолжская группа корпуса не пыталась захватить регион, она всеми силами стремилась из него выбраться. Удалось это лишь в октябре 1918 года. До этого корпусу пришлось принять активное участие в событиях на Средней Волге.
Здесь стратегическое значение приобретает Симбирск, и не только в военном плане, но и в решении вопросов продовольственного снабжения. С 1 июня распоряжением военно-революционного штаба Симбирска в городе и губернии «в связи с восстанием чехословацких банд» было введено военное положение. Нарком путей сообщения Невский в телеграмме Симбирскому губисполкому от 3 июня требовал «не выполнять никаких просьб и распоряжений чехословаков», вплоть до того, что «устраивать крушения с чехословацкими поездами», «не подвозить никакого продовольствия чехословакам». Сюда 16 июня перемещается ревком во главе с В.В. Куйбышевым. Бежавшие из-под Самары на пароходах до Мелекесса и Симбирска большевики начали спешно оборудовать Симбирский укрепрайон. Ими был образован Восточный фронт во главе с назначенным решением Совнаркома 13 июня М.А. Муравьёвым. Как известно, его попытку 10–11 июля разрыва Брестского мира, объявления войны Германии, создания Поволжской Советской республики во главе с левыми эсерами местным большевикам, опираясь на латышских стрелков, отряд интернационалистов, удалось ликвидировать.
В июле 1918 года Пензенская группа корпуса вместе с немногочисленными силами подполковника В.О. Каппеля начала наступление на Сызрань, Симбирск и Казань.
10 июля под контроль Комуча была возвращена Сызрань. 17 июля ударный сводный русско-чешский отряд под командованием Каппеля (два батальона пехоты, конный эскадрон, казачья сотня, три батареи) выступает на Симбирск и, совершив 150-километровый марш-бросок, несмотря на грозную телеграмму главкома Восточным фронтом РККА Вацетиса от 20 июля 1918 года: «Симбирск оборонять до последней капли крови», 22 июля берёт город. В день взятия Симбирска Каппель был назначен командующим войсками Народной армии, а 24 августа 1918 года за победу под Симбирском приказом Комуча В.О. Каппель был произведён в полковники. Капитан Степанов, начальник Симбирского отряда, командир 1-го Чешско-словацкого Яна Гуса полка, своим приказом назначил 23 июля поручика Крузу, командира 1-го батальона того же полка, начальником гарнизона, а прапорщика полка Штурзу – комендантом города Симбирска. Последнему было приказано: «немедленно водворить полный порядок в городе», а «всех военнопленных центральных держав немедленно собрать в концентрационный лагерь». 7 августа совместными усилиями Самарского отряда Народной армии подполковника Каппеля, её боевой флотилии, 1-го чехословацкого полка поручика Швеца и сербского отряда майора Благочица была взята и Казань.
Однако изоляционистские настроения у чехов и словаков усиливались. Они всё настойчивее стремились на родину, и уход их с Волжского фронта стал одной из главных причин его падения.
Война против большевиков не стала для чехов и словаков войной против русских. Для них были понятны и оправданы военные действия против «интернациональных бригад», которые состояли из враждовавших с чехами венгров, австрийцев и немцев из бывших военнопленных австро-венгерской и германской армий. Против них сражались с большим ожесточением, пленных с обеих сторон не брали. В то же время русские красноармейцы, сдавшиеся в плен, как правило, направлялись на пополнение частей Народной армии Комуча.
Многие русские, как отмечают исследователи, смотрели на чешские полки как на полки освободителей от «большевистского ига», считали их составной частью «белой» российской армии.
Лев Лютов, профессор Ульяновского филиала РАНХиГС при Президенте РФ
«Мономах», №1(97), 2017 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937